Материал основан на лекциях курса «Информационное общество«
Национального открытого университета «Интуит»
Введение
Здесь вам не равнина, здесь климат иной
Идут лавины одна за одной,
И здесь за камнепадом ревёт камнепад,
И можно свернуть, обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа.В. Высоцкий
Информационное общество«, «общество знания», «сетевое общество», «образованное общество» и т.п. — понятия хоть и туманные, но «архисовременные» и привлекательные, характеризующие социально-экономическую действительность ХХI в. в так называемых цивилизованных странах. Поскольку данные понятия в той или иной мере производны от понятия информации, условно обобщим их под названием информационного общества (ИО). Даже без последующего текста понятно, что информационное общество как социально-экономическая формация наследует предыдущую индустриальную формацию. Многие страны официально или стихийно стремятся войти в ИО, не потеряв при этом достижений индустриальной формации. И наша страна выбрала трудный путь восхождения к манящим вершинам ИО, невзирая на ожидаемые «лавины и камнепады», которые неизбежно сопутствуют первопроходцам на нехоженых тропах и скальных маршрутах, и осознавая проблемы, ещё не решенные нами даже на давно пройденных тропах предыдущей индустриальной формации.
Любая формация, любая эпоха в жизни человечества были, есть и будут в разной степени информационными. Поэтому, каким бы ни было грядущее ИО, его ростки давно рядом с нами, и переход к нему ожидается скорей эволюционным, нежели революционным.
Информационное пространство с глубокой древности игнорировало географические и государственные границы — подобно ветрам, облакам и птицам. Тем более сейчас информация (даже секретная, приватная) свободно уходит из-под контроля, преодолевает любые мыслимые границы и запреты, проникает в любую точку Земли и космоса. Поэтому полагаем, что полноценное ИО может быть только глобальным, охватывающим всё человечество. Ограничимся человеческой популяцией, хотя полагаем, что информация — атрибут мира, даже если природа «не знает», что такое информация. Не исключено, что человечество, в конце концов, придёт к пониманию необходимости уважительно считаться с информацией фауны, флоры и природы в целом. .
Но возможно ли в обозримом времени глобальное ИО? Сомнительно! В разнополярном сообществе народов и личностей, полном неповторимых культур, противоречий, интересов и земных страданий, одна и та же информация воспринимается по-разному, часто не достигая задуманных, первоначальных целей и даже не будучи востребованной. Может ли быть общим информационное пространство у коренных жителей Швеции и Сомали, у рафинированных бизнесменов с Уолл-стрит и обывателей деревни Гадюкино, у профессора университета и люмпена? А если может, то когда такое единение случится? Полагаем, что глобальное ИО на современном этапе — мечтательный идеал, к которому человечество стремится, воплощая пока свою мечту в виде локальных информационных обществ, связанных между собой телекоммуникациями. Это напоминает локальные острова, которые когда-то объединятся в глобальный континент по мере высыхания разделяющего их океана, а пока поддерживают между собой связь лодками, огнями, телеграфом, смартфонами и другими средствами коммуникации. Но океан — не дождевая лужа; когда ещё он пересохнет и пересохнет ли вообще?! Аналогично и до глобализации локальных ИО слишком далеко!
Известны Окинавская хартия глобального информационного общества, Декларация принципов построения информационного общества, План действий и другие итоговые документы Женевской и Тунисской встреч на высшем уровне (2003–2005 гг.), «Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации», утверждённая президентом РФ в феврале 2008 г. [18], аналогичные «стратегии» в других странах. Как говорит известная русская пословица, «гладко было на бумаге, позабыли про овраги». А таких «оврагов» на пути в информационное общество с избытком у каждой страны, у каждого народа, о чём свидетельствуют периодически оцениваемые рейтинги готовности стран к вступлению в ИО. Избитое клише — «страна переживает трудные времена». А у кого, простите, они лёгкие? Любая сущность с рождения и до смерти испытывает трудности. Не хочешь испытывать трудности — не родись.
Авторский взгляд на информационное общество и его проблемы, конечно, в значительной мере субъективен, но не предвзят (насколько возможно), ибо учитывает живой опыт, как авторитетных специалистов, так и самого автора, перед которым зачатки этого общества возникали и сопутствующие им проблемы заострялись на протяжении второй половины ХХ и начала ХХI вв. Студент вправе не согласиться со многими субъективными соображениями автора, тем более что есть и другие точки зрения. И это нормально! Ведь главное при любой форме обучения — пробудить у обучающегося способность к самостоятельному, творческому мышлению и здоровую любознательность, а не желание следовать чьим-то догмам, пусть и авторитетным. Такой подход к образованию особенно важен в информационном обществе, где способность человека быстро адаптироваться и творчески мыслить будет превалировать над «синдромом исполнительности», свойственным больше людям с догматическим образом мышления.
Автор старался не перегружать текст научно-философским «сленгом». Если всё же встретятся неизвестные понятия, они, по возможности, разъяснены, но могут потребовать и привлечения толковых словарей, если разъяснения отсутствуют. Несмотря на обилие разноязычных публикаций и изданий по информационному обществу, в список рекомендуемых первоисточников включены только некоторые русскоязычные издания и интернет-сайты, которые автор счёл достаточными для изучения курса.
Среди ответов на тот или иной тестовый вопрос могут быть не один, а несколько правильных ответов. Автор сознаёт, что перечни ответов отражают его субъективную точку зрения; студент вправе ответить и якобы неправильно, но, главное, аргументированно. Все мы разные, этим и интересны. Будем же уважать друг в друге Личность.
Уважаемые коллеги — студенты ИНТУИТа, «вполне возможно, что какие-то ошибки ускользнули от меня и ещё ожидают проницательного взгляда какого-нибудь критически настроенного читателя. Я надеюсь, что радость открытия ошибок и испытанное при этом чувство интеллектуального превосходства над автором в какой-то мере вознаградят счастливца за потерю времени и беспокойство, которое могло доставить ему внимательное чтение этой книжки» (Чарльз Л. Доджсон — профессор Оксфордского университета, литературный псевдоним — Льюис Кэрролл). Автор курса солидарен с Доджсоном.
Типология (классификация) обществ, встречающаяся в социологической литературе, — самая разнообразная, зависящая в значительной мере от идеологических предпочтений авторов. Так, в марксистской литературе на основе производственных отношений (форм собственности) для отнесения общества к конкретному типу (классу) вводится понятие общественно-экономической формации. Такими формациями согласно марксизму являются первичная (архаичная, варварская), вторичная (экономическая, частнособственническая, товарная — рабовладение, феодализм, капитализм), коммунистическая формации, дополненные в СССР социалистической формацией. В социологии немарксистского толка следует отметить типологии, основанные на доминирующем способе производства, политической форме правления, социальной структуре. Так, к производственным обществам можно отнести сельскохозяйственное, индустриальное, постиндустриальное общества; к политическим обществам — абсолютизм (монархии — деспотическую, просвещённую, конституционную; самодержавие), демократию, авторитаризм (диктатуру, тоталитаризм); к структурным обществам — иерархическое, сотовое, анархическое, комбинированное общества.
Полагаем, что информационное общество следует классифицировать как производственное общество, основанное на «способе информации» (М. Постер).
2. История понятия информационного общества. Исходные концепции.
Принято считать, что истоки понятия «информационное общество» — в Японии (60-е гг. ХХ в.). После Второй мировой войны, принесшей Японии неимоверные бедствия, разруху и страдания (особенно после атомных бомбардировок), остро встал вопрос о дальнейшем развитии страны в условиях, когда развитые страны, прежде всего США, навязывали обессилившей Японии свои социально-экономические ценности, во многом не совместимые с японскими национальными ценностями и ставившие Японию в зависимое положение, относя её к т.н. «бедным странам». Японский политический истеблишмент счёл полезным последовать известному принципу — чтобы догнать, надо изменить направление, реализовав его в виде «стратегии лазерного луча». Суть стратегии состояла в концентрации национальных усилий (научно-технических, производственных, рыночных, человеческих) на узких приоритетных направлениях развития с учётом актуального вектора глобального развития, национальных возможностей и интересов. Одним из таких наиболее приоритетных направлений оказались информационные технологии и информационная экономика. Для их процветания как нельзя лучше подошли традиционное трудолюбие и культура японского народа в производстве «малых форм», его высокая духовность и восприимчивость к новому, всемирно известные японские методы управления качеством [9]. По-этому появление именно в Японии первой концепции ИО следует воспринимать как логичное продолжение «стратегии лазерного луча» в социальной сфере.
К 70-м гг. понятие информационного общества было воспринято в США, где оно конвергировало с бытовавшим там понятием «постиндустриального общества», и, в конце концов, совместными усилиями японцев и американцев Т. Умесао, Й. Масуды, Ф. Махлупа, Д. Белла, П. Друкера, М. Постера, О. Тоффлера и др. приобрело устойчивый социально-футурологический статус с вариациями типа «общество знаний», «образованное общество», «технотронное общество», «сетевое общество» и др. Общий вывод: в XXI в. информационное общество станет реальностью.
В настоящее время понятие «информационное общество» используется в достаточно вольных интерпретациях, подчас далеко ушедших от исходных концепций.
В японской исходной концепции главными признаками ИО определялись:
- компьютеризация общества и производства;
- увеличение «информационной ёмкости» общественного продукта за счёт инноваций, дизайна и маркетинга;
- экономия времени (в пользу культурного досуга) за счёт автоматизации рутинной деятельности.
В американской исходной концепции, объединившей идеи постиндустриализма, глобализации и ИО, характерными признаками грядущего века являлись:
- переход от производства вещей к производству услуг;
- рост социальной значимости интеллигенции как производителя знаний — основной производительной силы (источника стоимости) и основного продукта ИО;
- возникновение наукоёмких отраслей производства и интеллектуально-алгоритмических технологий, в частности в сфере управления (взамен интуитивных суждений);
- смещение вектора производственных отношений в сторону отношения «информация — знание» вместо отношения «труд — капитал», характерного для индустриального общества.
В социальном аспекте японская концепция предсказывала, что ИО будет обществом согласия — бесклассовым, бесконфликтным, с небольшим правительством и госаппаратом. Согласно американской концепции главной заботой общества будет образование и бережное отношение к талантам; центральной фигурой такого общества должен стать учёный, а социальный уклад должен базироваться на высокой производительности творческого труда интеллектуальных работников, а также на телекоммуникациях и нейрокомпьютинге. Нейрокомпьютинг — искусственный интеллект на базе электронных нейронов, объединённых в нейросемантические сети, которые способны к обучению и самоорганизации., исключающих социальную ложь.
В Европе исходные концепции ИО получили развитие в социально-культурном аспекте. В частности, французские футурологи полагали, что в ИО благодаря развитию коммуникационных технологий будет ликвидировано централизованное бюрократическое государство, а каждый человек сможет участвовать в управлении на основе добровольности и информированности.
Изложенные вкратце концепции полагали, что внутренний потенциал человечества достаточен для эволюционного вхождения в ИО, без революционных потрясений. Что касается СССР, то само понятие «информационное общество» при советской власти с её революционным генезисом оказалось идеологически неприемлемым (а потому практически никому неизвестным), ибо целью страны было определено согласно марксизму-ленинизму построение коммунистического общества (чуть ли не к 1980 г. по заявлениям Политбюро ЦК КПСС).
3. Общество знания.
Информация (данные, сведения) может быть полезной в виде знаний, вредной в виде дезинформации и инертной в виде «информационного шума», под которым подразумеваются помехи, неинтересные сведения и т.п. Согласимся, что беречь и творить следует знания, а не дезинформацию и шум («информационный мусор»). Поэтому правильней и конкретней было бы строить именно «общество знания», а не «информационное общество». От такой стратегической переориентации человечество ничего не проиграет, а только выиграет. Возобладает культ знаний как один из важнейших социальных и личностных ментальных приоритетов (с продуктивными стимулами развития науки и образования). В некоторых странах, испытывающих внутреннюю социальную напряжённость, появится новый стимул для консолидации общества: с уходом этих стран от концепции глобального ИО к идее построения локального общества знания адепты «особого пути», «национальной идеи», националисты и ура-патриоты (а их немало) получат «подарок» в поддержку своих концепций; космополиты и глобалисты (их тоже немало) смогут утверждать, что стратегии развития «information society» и «knowledge society» концептуально суть одно и то же, они в значительной степени синонимичны, ибо знание есть наиболее ценная информация. В международном сообществе страны, переориентированные на построение общества знания, приобретут авторитет самостоятельно мыслящих членов, которые, уважая общечеловеческие ценности, имеют и собственное мнение о своём месте в данном сообществе и глобальном киберпространстве. Ведь глобализация не означает, что каждая страна должна отказаться от своих особенностей в угоду некоей «всемирной коллективизации». Полагаем полезной коллективизацию не информационного, а зна-ниевого пространства.
Итак, знание — основная производительная сила грядущего общества. Но чтобы выделить знание из информации, надо быть уверенным, что оно там есть, а иначе зачем стараться? Аналогично до приёма лекарства внутрь надо быть уверенным, что оно содержит лечащие ингредиенты. К информации не прилагается инструкция, как к лекарству, отсюда и исходная сложность проблемы выделения знания. Ведь часто бывает, что приняв некоторые сведения за знания, люди потом «кусают локти», будучи обманутыми этими сведениями. За примерами далеко ходить не надо — достаточно обратиться к истории любого государства. Выделение (селекция) знания из информации — функциональная основа и главная особенность общества знания.
Полагаем, не следует отождествлять понятия «общество знания» и «образованное общество». Образованные люди — не обязательно знающие. В истории человечества было очень много самоучек, не имеющих так называемых «документов об образовании», но достигших высот познания в науке и философии, сделавших эпохальные научные открытия и прорывные технические изобретения, в то время как их образованные коллеги, мягко говоря, не блистали. Эрудиция образованного человека в области объяснимых фактов не равноценна их знанию, т.е. пониманию «Человек информационного общества». Сказанное ни в коей мере не означает, что образование и знание не связаны между собой. Наоборот, они жёстко коррелированы, но не тождественны.
Поскольку знание — продукт науки — одной из важнейших составляющих культуры, следовательно, интеллигенция и прежде всего учёные (носители культуры и знания) станут ведущим социальным слоем общества. Значит, становление общества знания начнётся с общекультурного подъёма, следствием которого будет повышение социального статуса науки и знания как любимого детища науки, в том числе, в наукоёмкой «экономике мысли», которая при внедрении hi-tech-технологий и создании информационной инфраструктуры потребует соблюдения высочайшей культуры производства.
Что касается производственных отношений, то в индустриальном обществе они сводились к известной политэкономической паре «труд — капитал» (К. Маркс). При этом игнорировалась зависимость труда от знания, которое неявно присутствовало в любом материальном продукте. Ведь всегда, прежде чем что-то делать, надо знать, что же именно и как делать. В обществе знания, исторически далёком от общества, исследованного Марксом, «экономика мысли» должна базироваться на триаде «знание — труд — капитал». В триаде отсутствует информация, т.к. для труда важно только знание., а интеллигенция непременно будет включена в человеческое измерение бесконфликтных производственных отношений. Согласно марксизму производственные отношения людей в индустриальном обществе сво-дились к непримиримому противостоянию пролетариата и буржуазии..
В обществе знания будет пересмотрено и отношение к собственности. В индустриальном обществе процесс познания формально был отделён от материальной собственности, не был связан с имущественными и социальными отношениями, учёные были якобы далеки от повседневного мира и интеллектуально свободны наедине с природой и вечностью. А фактически продукт познания — знание — никогда не отчуждался от собственности, ибо знание, не будучи объектом материального производства, тем не менее, как особо важный фактор (ресурс), заложено в любом материальном товаре. Кроме того, знание само по себе во все времена было товаром, имеющим ценность и подлежащим обмену, как бы ни умалчивали об этом экономисты и философы прошлого. Даже в индустриальном обществе и, тем более, в обществе знания была, есть и будет интеллектуальная собственность, защищаемая законом от неимущественных и имущественных посягательств со стороны плагиаторов и искателей наживы. Так что в обществе знания производственным отношениям не миновать понятия собственности и, соответственно, капитала. Что касается науки, то помимо её фундаментальных разделов, была и есть прикладная наука, ориентированная на социальные нужды и потому связанная с собственностью. По Марксу это значит: жить в обществе и быть свободным от общества нельзя (даже учёным).
4. Сетевое общество. Киберпространство.
Все исходные концепции ИО в той или иной форме содержали предпосылки возникновения концепции «сетевого общества», ибо полагали коммуникацию одним из ключевых элементов ИО. Такая концепция и возникла к концу ХХ в. Наибольший вклад в её становление внёс американский социолог М. Кастельс [11, 12].
Конечно, обмен информацией сопровождал развитие цивилизации на протяжении всей истории человечества во всех обществах. Но процесс глобализации внёс новое качество: компьютеризированные информационные линии связи пронизывают общественную жизнь всего современного мира в различных направлениях — горизонтально и вертикально, внутри отдельных стран или регионов и транснационально, образуя разветвлённую сеть коммуникаций, подобную глобальной «нервной сети», которая управляет «организмом человечества». И так же как в нервной системе человека можно выделить отдельные нейронные структуры, управляющие конкретными функциями индивида, как человечество содержит многочисленные отдельные сообщества людей, так во Всемирной сети можно выделить отдельные сетевые структуры, созданные конкретными сетевыми сообществами людей для поддержания собственного самобытного функционирования.
В результате Всемирная сеть оказывается технологическим базисом формирования глобального сетевого общества, виртуально объединяющего все сетевые сообщества, всех пользователей сети вне зависимости от их государственной, национальной принадлежности и социального статуса. В сетевом обществе старые институты индустриальной эпохи, институты гражданского общества и национального государства лишаются смысла и присущих им функций, теряют свою легитимность. Отношения внутри социума, между социумом и государством будут строиться по новым принципам — сетевым, если угодно, сотово-анархическим, подобным рыночным отношениям, где роль сот выполняют сетевые сообщества, внутри которых и между которыми — анархия связей. Но так же как кажущийся неуправляемым рынок успешно самоорганизуется, а анархия может оказаться единственной «матерью порядка» (П.Ж. Прудон), так и сетевое общество способно к самоорганизации (порядку) без вмешательства традиционных институтов государственности. И так же, как сообщества людей объединялись в народы, которые образовывали суверенные государства, так и сетевые сообщества образуют «народ», обладающий своим суверенным «государством» (со всеми атрибутами государственности, включая собственное законодательство).
Сетевое государство занимает не физическое, а виртуальное пространство и называется оно Киберпространством. Полагаем, что однажды от суверенного Киберпространства поступит запрос в ООН о его приёме в содружество стран — членов этой уважаемой организации.. Соответственно, и посягательства на независимость Киберпространства, состоящие в попытках установить на его «границах» информационный карантин (а такие инциденты имели и имеют место во многих странах), пресекаются довольно решительно со стороны «сетевого народа». Так, по аналогии с Декларацией независимости США от 1776 г. появилась «Декларация независимости Киберпространства» (Дж. П. Барлоу — основатель и вице-председатель Фонда электронных рубежей, 1996 г.). Весь пафос Декларации, обращённой к «правительствам Индустриального мира», заключён в призыве Барлоу: «от имени будущего я прошу вас, у которых всё в прошлом, — оставьте нас в покое». В Киберпространстве свои культура, этика и неписаные законы («некоторые неписаные законы твёрже всех писаных… Чего не запрещает закон, то запрещает стыд», Сенека, I в. н.э.). В Киберпространстве «юзеры» живут «без привилегий и дискриминации, независимо от цвета кожи, экономической или военной мощи и места рождения… Мы сотворим в Киберпространстве цивилизацию Сознания».
Судя по названию, «народ» в Киберпространстве, подчиняясь собственным неписаным законам, уважает и писаные законы кибернетики [1, 2], как то:
- любое управление инициируется информацией;
- система управления должна иметь цепь обратной связи.
В Киберпространстве информация управления потенциально исходит от каждого индивида сетевого общества (субъекта управления) и направлена на другого такого же индивида (объекта управления) — это цепь прямой связи (управления). Обратная связь — это цепь контроля, по которой сигналы передаются от объекта к субъекту. В английском языке «управление, управлять» (техн.) — control.. Пример: «Действуйте! Как поняли? Приём» (прямая связь); «Вас понял. Действую» (обратная связь).
Если считать, что в каждой субъект-объектной паре (канале связи) сигналы по обеим цепям передаются однократно, то число неповторяющихся комбинаций каналов связи согласно комбинаторике. Комбинаторика (комбинаторный анализ) — раздел математики, изучающий задачи выбора и расположения элементов из некоторого (обычно конечного) множества согласно заданным правилам. равно числу сочетаний из [latex]n[/latex] по [latex]m (C_n^m)[/latex], [latex]n[/latex] — потенциальное число коммуникантов, а [latex]m=2[/latex] (пара): Напомним: факториал [latex]n!=1\cdot 2\cdot 3\cdot_{\dots}\cdot n[/latex], например, [latex]n=5, 5!=1\cdot 2\cdot 3\cdot 4\cdot 5=120[/latex].
| [latex]C_n^m=\frac{n!}{m!(n-m)!}[/latex] | (1) |
Таким образом, если число коммуникантов относительно малого сетевого сообщества [latex]n=100[/latex], то согласно (1) [latex]C_{100}^2=(1\cdot 2\cdot 3\cdot_{\dots}\cdot 99\cdot 100)/[(1\cdot 2)\cdot(1\cdot 2\cdot 3_{\dots}\cdot 97\cdot 98)]=4950[/latex]
Если в управлении участвует всё многомиллионное «население» Киберпространства, это же миллиарды и миллиарды однократных управлений (плюс повторные управления, плюс обмен ролями субъектов и объектов управления в каждой паре), передаваемых в сеть без бюрократических проволочек! При этом Киберпространство «мыслит и выстраивает себя подобно стоячей волне в сплетении наших коммуникаций…наш способ правления возникнет на основе этики, просвещённого эгоизма и общего блага» (Барлоу).
Как и в каждом государстве, в Киберпространстве есть внутренние проблемы. По мнению Кастельса, это:
- опасность, что инфраструктура Интернета может оказаться в чьей-то собственности, а доступ к нему — объектом контроля;
- самобытность сетевых сообществ, вступающая в противоречие с цельностью, единством сетевого общества;
- неполный охват человечества сетью, что приведёт к изоляции от сетевого общества отдельных социальных групп;
- выход из-под контроля человека информационно-коммуникационных систем и технологий, что может иметь глобальные катастрофические последствия для всего Киберпространства.
От себя добавим, что в сетевом обществе анонимность индивидов, их физическая недосягаемость часто приводят к безнаказанному распространению дезинформации, этически неприемлемых заявлений и сюжетов, к психологическим стрессам, зомбированию, оболваниванию «юзеров». Что ж, эта проблема лишний раз подтверждает, что в сетевом обществе, как в любом другом, Добро и Зло всегда рядом.
Проведенный анализ позволяет утверждать, что понятия «информационное общество» и «сетевое общество» не пересекаются, ибо первое классифицируется по способу производства, а второе по форме правления и социальной структуре.
5. Основные признаки.
Каждая концепция информационного общества предлагала свой набор его характерных признаков в зависимости от предпочтений авторов: технократы и экономисты предлагали, в основном, технологические, производственно-экономические признаки; гуманитарии — социально-культурные, духовно-психологические; политики — государственно-политические.
Ниже предложен, на наш взгляд, компромиссный набор признаков, который необходим, но, возможно, недостаточен: культ знаний, информационная культура, информационная экономика, информационный рынок труда, информационная инфраструктура, информатизация социальных технологий, информационное законодательство.
Культ знаний как духовно-психологический признак — это не экономика знаний. Культ знаний означает, что в общественной и личностной морали преобладает социально-психологическая установка к духовному самосовершенствованию над стимулом материального благополучия, который характерен для индустриального общества с его потребительской ментальностью.
Информационная культура понимается нами в широком смысле как часть общечеловеческой культуры, организующая социальную жизнь через информационную сферу, и в узком смысле как культура владения информацией.
Информационная экономика должна быть ориентирована на высокие технологии (Hi-Tech) — микро-, нано-, пикоэлектронику, глобальные коммуникации, производство, накопление и распространение знаний, экономию времени, энергии и др. общественных ресурсов, разработку и внедрение интеллектуальных продуктов.
Информационный рынок труда. В информационном обществе более половины трудоспособного населения должно работать в «информационной сфере», под которой мы подразумеваем не только сферу компьютерных технологий и коммуникаций, но и информационные услуги, связанные со «вселенной Гутенберга» и искусством, СМИ и рекламное дело, безлюдные производства, мобильные микропроцессорные и нанотехнические системы, науку и образование и т.п.
Информационная инфраструктура включает совокупность средств поддержки информационной сферы деятельности общества и обеспечения доступа потребителей к информационным ресурсам, а именно: информационные центры, подсистемы, банки данных и знаний, системы связи, центры управления, аппаратно-программные средства и технологии обеспечения сбора, хранения, обработки и передачи информации.
Информатизация социальных технологий подразумевает реализацию комплекса мер, обеспечивающих полное и своевременное использование полезной для общества информации, удовлетворение спроса на информационные продукты и услуги. В ИО информатизации подлежат властные структуры («электронное правительство», «сетевое общество»), избирательная система, документооборот, все сферы жизнедеятельности общества и его социальных институтов, в частности, системы образования и науки.
Информационное законодательство есть совокупность законов, нормативных актов и других форм правового регулирования в сфере обращения и производства информации и применения информационных технологий.
Перечисленные признаки можно условно разделить на две группы — относящуюся к человеку (
«Человек информационного общества»
) и относящуюся к обществу (
«Информатизация общества»
). Условность такого деления означает, что человек неотделим от общества, как и общество от человека.
Важнейшими признаками информационного общества мы полагаем культ знаний и информационную культуру. Остальные признаки по-своему важны, но производны от двух основополагающих. Считаем, что каковы ментальность и внутренняя культура людей, таково и созданное ими общество — с его экономикой, законами и технологиями.